Z 400758172565
41001396421581
Книжная полка
| Главная » Книжная полка » КОПИЛКА КЛУБА (Работы постоянных членов клуба) » Чемякин И. Г. |
Урочливый
И вот этот котёнок, не видевший, что называется, белого света, спустился и засеменил к Ивану. О сапоги стал тереться, хвост колышком, глаза округлил, мяучит по-блажному. Есть просит. «Ишь ты! - удивился Иван. - Не в лес ведь сиганул, где и спроворил бы чего, а к человеку кинулся. На генном уровне порчен, - пали на ум учёные слова. -Отроду дармовая кормушка в мозгах зарисована». И наплыло Ивану, как из мглы, далёкое-далёкое, о чём и вспоминать не хотелось. Да куда от памяти денешься? Не сотрёшь, не вытряхнешь. Жил Иван в ту пору (Ванькой тогда ещё звали, полвека уж тому назад) в городской квартире на первом этаже. С родителями жил. Кошку держали. Вот она и окотилась как-то. Окотилась и окотилась, и не где-нибудь наверху, а в подполье, куда в полу ход был размером с ладошку. Не доберёшься, не поубавишь семейство. Подошло время выходить «подпольщикам» в свет. Села кошка возле «дверей» в подпол, зовёт свою гвардию. И полезли. Один, два... Последний, пятый, долго не мог выбраться. И не выбрался бы, кабы мать за шиворот не вытащила. Тут причина задержки и объяснилась. Каждые два-три шага «пятый» через голову кувыркался, а то понесёт, понесёт на сторону и - ку-вырк на бок. Если опять же по-учёному сказать, вестибулярный аппарат нарушен. Или что другое. Поначалу думали: отойдёт, оклемается. Мало ли, отлежал, может. День по дню, но ничего не менялось. Потихоньку-помаленьку подрастали котята, один за другим в «люди» вышли. Пятого никто не брал. «Урочливый», - говорили. Порченый, стало быть. Его так и звали - «урочливый». Пришел как-то Ванька из школы пораньше. Родители на работе. Порылся чего-то в кладовке, потом сунул «урочливого» за пазуху и в лес подался. Выбрал пенёк пошире, котёнка на него устроил. Отошел на десяток-другой шагов, оглянулся. Котёнок за ним кувыркается, в траве путается, мяучит. Не один раз на пенёк его усаживал, пока не догадался хлебную корочку сунуть. Котёнок коркой занялся, а Ванька снова в сторону. Достал из свёртка ружье, загнал в ствол патрон с дробью, прицелился. Руки дрожали. Ружьё и раньше держал, раз даже стрелял под отцовским надзором. Но одно дело по консервной банке палить, другое - по животинке какой-никакой. А животинка с пенька нет-нет да посмотрит пристально, будто уразуметь пытается, что там отрок замысливает. То ли разброс дроби оказался большим, то ли стрелок мазанул, но котёнок остался невредим. Напуган только грохотом до смерти. (Если бы так! И грех на душу не пришлось бы брать). Сел Ванька рядом с жертвой. Не коснулся, не погладил, чтобы себя не разжалобить и котёнку надежды не вселять (Последнее уж за него придумал). А тот успокоился, корочку догрыз, глаза зажмурил, мурлычет. О чём? Мало ли о чём, когда «червячка» заморил. О солнышке, например, о капельках живицы на пеньке. И всё-то вокруг ему внове, всё-то в первый раз видит. Мысли Ваньки были не столь умиротворёнными. Жалко котёнка и смотреть ежедневно его мучения невмоготу. Пока ест из чашки, не раз в неё «клюнет», а то и вовсе в еду свалится. Облизывает себя после. Взгляд извинительный: «не жизнь, мол, а маета». Оставался последний патрон. Что делать, если промажет, Ванька не знал. Пристроил ружьё на корни невдалеке вывороченного пня. Долго целился, унимая дыхание... Дальше Иван просто не желал вспоминать. Отгонял всячески не полинявшую за временем картину. ...А пришелец с сеновала здорово похож на «урочливого». И мастью, и возрастом. Малость худоват. Кормил его Иван с руки, присев на крылечко. Гладил, прощупывая тонюсенькие, как вязальные спицы, рёбрышки. О кличке - вскользь - подумывал. Насытившись, котёнок осмелел. По рукаву фуфайки на плечо Ивану вскарабкался, к уху пристроился, мелодию завёл. Вроде где-то далеко-далеко рокот слышит приглушенно. То тише, то чуть громче, волнами. Убаюкивает. Нервной системе, говорят, очень даже полезно. | |
| Просмотров: 382 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
